Модерн, время ада. ВРЕМЯ МОДЕРНА. Модерн, время ада Оксана Викторовна Тимофеева . Несмотря на активные боевые действия, небо над Донецком было открыто для полетов обычной гражданской авиации. На борту Боинга 7. Никто не хотел брать на себя ответственность за столь масштабную трагедию. Зато каждый поспешил обвинить в произошедшем своего врага: украинские и американские эксперты . По его предположению, большинство тел, обнаруженных на месте крушения самолета, были мертвы еще до самой катастрофы.
Якобы люди, собиравшие их, отмечали сильный трупный запах, а также то, что тела были бескровны, как если бы на самом деле люди умерли «до нескольких суток тому назад». Стало быть, по этой версии, самолет вылетел из Амстердама уже со странным грузом на борту, возможно, даже . Зазвучали предположения: а что если лайнер, сбитый под Донецком в июле, .
Рассмотрены причины кризиса на Кипре, предпосылки и. Кризис в Европейском союзе: последствия, анализ. УДК 314 О ДИНАМИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ В ДЕМОГРАФИЧЕСКОМ КРИЗИСЕ Р.А. Тимофеева THE DYNAMICAL STABILITY OF THE DEMOGRAPHIC CRISIS R.A.Timofeeva Институт экономики и управления НовГУ, [email protected] В статье предлагается подход к.
Однако сознательность . Прислушиваясь к бреду, вместо того, чтобы опираться на здравый смысл, мы признаем автономию фантастического элемента представленной нарративной конструкции, указывающего на участие в ее производстве бессознательного, открывающего каналы для неконтролируемой стихии языка. В конце концов, как говорит Лакан, всякая истина структурирована как вымысел. Пассажиры одного малазийского лайнера, вдруг раздвоившегося, в буквальном смысле погибают дважды, как минимум дважды. Только что случившаяся катастрофа отсылает к еще одной, предшествующей, а та может отсылать к еще одной и так далее, как если бы тела, падающие на землю, выжженную войной, были пойманы в петлю катастрофы, захвачены в круговорот повторяющейся смерти.
Книга рассчитана на экономистов и всех, кто интересуется проблематикой финансовых и экономических кризисов. Обо всём этом и не только в книге Кризис в Европейском союзе. Последствия, анализ, перспективы (О. Последствия, анализ, перспективы. В книге рассмотрен финансовый кризис в Европейском союзе (ЕС) и его возможные сценарии для мировой и российской экономики. Кризис в Европейском союзе: последствия, анализ, перспективы / О. В книге рассмотрен финансовый кризис в Европейском союзе (ЕС) и его возможные сценарии для мировой и российской экономики. Кризис в Европейском союзе. Последствия, анализ, перспективы. Тимофеева, производительность труда па- дает при одновременном потрясения11. В начале кризиса европейская валюта была.
Как если бы присутствовала некая сила, убивающая мертвых, а они вновь поднимались бы в небо и занимали свои места, указанные в билетах. Это похоже на индуистский круг сансары, бесконечного перерождения, только здесь речь идет скорее о круге бесконечного переумирания, из которого так же сложно выпасть. Триумфальное шествие побеждающего врага проходит по «несвежим трупам». Я предлагаю использовать понятие катастрофическая петля для характеристики времени модерна, или, попросту говоря, капитализма. Необходимо сделать оговорку, что реальный социализм в XX веке был, конечно, таким же модернистским и при том не менее катастрофичным проектом. Если метафорой капиталистической катастрофы служит бесконечно падающий самолет с пассажирами бизнес- и эконом- класса, то реальный социализм несется навстречу своей катастрофе, подобно бесклассовому паровозу, который после остановки в коммуне опять- таки сходит с рельсов. И все же понятие катастрофическая петля описывает именно капитализм, поскольку речь идет о об актуальной, повторяющейся катастрофе, воронка которой давно проглотила реальный социализм.
Кризис в Европейском союзе: последствия, анализ, перспективы. 32 См., к примеру: Тимофеева О.О. Кризис в Европейском союзе. Социалисты Греции: неудобства власти в разгар кризиса. Тимофеева Кризис в Европейском союзе. Последствия, анализ, перспективы.
Важно при этом, что модерн, привычно ассоциировавшийся с линейной концепцией истории как прогресса, обнаруживает своего рода цикличность. Но это не цикличность повторяющегося времени, характерная для архаических или домодерных обществ, а петля, затягивающаяся вокруг времени как такового. В похожем смысле о модерне рассуждает и Беньямин, называя его временем ада. По мысли Беньямина, на чью концепцию катастрофы, в частности, я здесь опираюсь и которую пытаюсь дополнить, речь идет не просто о вечном повторении или возвращении, а «скорее о том, что именно в самых новейших проявлениях лицо мира остается неизменным, что это новейшее остается во всех отношениях одним и тем же. В этом заключается вечность ада». Не любое время является временем ада, а именно модерн . Не претендуя на изображение ада, я лишь обращусь к рассмотрению некоторых характеристик, определяющих его время.
Таких характеристик я выделю три: повторение (катастрофическая петля), обращенность в прошлое (время свершившейся катастрофы) и минимальное различие. Я уже затронула тему повторения, или катастрофической петли, но прежде, чем возвратиться к ней на новом витке развития мысли, стоит обратить внимание на вторую характеристику . История и психоанализ учат нас, что вначале была травма или даже серия травматических событий, к которым теперь бесконечно отсылает наш новый опыт. Что говорят нам историки, когда речь заходит о таких коллективных травмах, как война, Холокост, ГУЛАГ или геноцид? Что травмы могут быть проработаны, что функция коллективной памяти заключается в том, чтобы пролить свет на эти события, донести их до нашего знания и сознания и таким образом предотвратить их повторение в будущем. В свою очередь психоанализ . Я, конечно, упрощаю, но только для того, чтобы обозначить точку пересечения этих двух аналитических практик, а именно: представление о настоящем, которое можно исцелить, исправить, и будущем, которое через это исцеление возможно каким- то образом спасти.
В обоих случаях, однако, необходима отсылка к травматическому прошлому, бремя которого, давя на настоящее, угрожает будущему. Характеризуя время модерна, я предлагаю говорить не столько о травме, сколько о катастрофе. Разница в том, что после травмы мы восстанавливаемся, а после катастрофы . Катастрофа оставляет после себя только руины, после нее ничто не заживает. Осмелюсь предположить, что понятая таким образом катастрофа в большей мере, чем коллективная травма, определяет границы сообщества и подлинный смысл того, что мы называем историей (исторические сдвиги не просто сопровождаются, а часто маркируются социальными, гуманитарными или природными катастрофами). Под катастрофами я подразумеваю и то, что люди делают с другими людьми или с природой, и то, что природа и боги делают с людьми: войны, геноцид, ураганы, землетрясения, извержения вулканов, наводнения и, конечно, конец света.
Однако главным образом меня волнует катастрофа настоящего, вдруг обнаруживающего себя как необратимость. Ничего не изменить; самое худшее только что произошло: твой друг, твой любимый, твой ребенок только что умер, жираф в зоопарке умер, Бог умер (смерть Бога . И с этим ничего уже нельзя поделать. Вот что такое катастрофа. Что бы ни говорили, ее время не в будущем, а в настоящем, которое мы можем ухватить только как прошлое. Само время катастрофично.
Катастрофа . А ведь это и было катастрофой, это и было, пусть необъявленной, но самой что ни на есть войной. Любопытно, как на фоне реальных кризисов, войн и прочих трагических событий усиливается эта пророческая тенденция к их интерпретации лишь в качестве знаков, предвестников грядущей катастрофы.
Картины и сценарии надвигающегося конца света . Мы верим, что худшее еще впереди, что катастрофа .
Страх перед будущим и беспокойство по поводу того, что может случиться, перед неким неопределенным грядущим событием («мы все умрем») вынести легче, чем определенность, необратимость, непоправимость и ужас того, что уже случилось («мы все уже мертвы»). Чтобы показать, как обращенность в прошлое связана с двумя другими характеристиками времени ада, я введу различие (если угодно, в лакановском смысле этого понятия) между так называемой реальностью и Реальным и, соответственно, между временем реальности (которая все еще не так ужасна) и временем Реального, то есть временем- катастрофой, которое необратимо, как мелодия. Время реальности дарит нам иллюзию будущего, к которому мы обращены и в котором, в конце концов, нас ждет пусть глобальная катастрофа, но вместе с ней и спасение. Образы грядущих катастроф ограждают нас от понимания катастрофичности Реального, в котором мы болтаемся, как в петле. Различие между реальностью и Реальным .
Я еще буду о нем говорить в связи с характеристикой времени модерна. Пока же напомню, что, по мысли Беньямина, то, что вещи просто идут своим чередом, и есть катастрофа.
Ссылаясь на Стриндберга, он пишет, что ад . С одной стороны, бодлеровский ад настоящего с его скукой и повторением, которое есть реальность нового, а с другой, . Такой видится история «с конца», и я коротко упомяну лишь некоторые апокалиптические сюжеты, представляющиеся принципиально важными для такого рода видения. Одна из ранних легендарных версий глобальной катастрофы изложена в главах 6.
Пожалев о своем неудачном создании, Бог принимает решение все уничтожить, стереть все живое с лица земли. Животные, хоть они и без греха, должны разделить с человеком его судьбу, и только некоторых из них возьмут на борт ковчега вместе с Ноем и его семьей. Бог приказывает Ною отобрать представителей всех видов: чистых, по семи, и нечистых, по паре, мужских и женских особей. На картинах, изображающих Ноев ковчег, мы часто видим большой корабль, семью Ноя и множество толпящихся вокруг животных.
Возможно, среди них царила паника, суматоха . У нас уже достаточно представителей вашего вида!» . Наконец, входит последнее животное, двери в ковчег закрываются, разверзается бездна небес, и землю заливает водой.
Чаще всего мы отождествляем себя с теми, кто будет спасен, кто попадет на борт среди семерки избранных, когда обреченные пойдут ко дну. В нашем воображении, привязанном ко времени реальности, мы все . В пору наводнений ад . Нам же кажется, что вода подходит все ближе и ближе, что катастрофа вот- вот произойдет и что, главное, надо быть к ней готовыми. А если будем вести себя хорошо, то нам повезет и мы спасемся .
Большинство исследователей Библии сходятся в том, что «Число Зверя» в Апокалипсисе соответствует имени императора Нерона, наряду с Домицианом прославившегося особой жестокостью в преследовании и массовом уничтожении христиан, чьи общины . Автор «Откровения» и сам был жертвой этих массовых репрессий, а книгу писал на острове Патмос, куда был сослан властями «за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа».
А если так, какой смысл теперь обращаться к этой старой книге, к уже сбывшемуся пророчеству? На это в своей лекции о книге Откровения отвечает отец Александр Мень: «На самом деле конец мира . Она постоянно возрождается. Когда рухнула Римская империя, это был конец того мира и слово Божье исполнилось. Когда происходили другие исторические катаклизмы, каждый раз это был конец, предсказанный Апокалипсисом. Любая поворотная эпоха .
Так происходит всегда, суд продолжается вовеки». К этому можно лишь добавить, что, если Бога нет, перманентная катастрофа должна происходить сама по себе, без перспективы спасения.